После заключения Хасавюртовских соглашений, Чечня, казалось, добилась своей главной цели - свободы. В независимой Республике Ичкерия были проведены выборы, на которых победу одержал Аслан Масхадов - выборы эти были признаны всеми странами, в том числе и Россией. Казалось бы: пришло самое время заняться восстановлением порушенного войной народного хозяйства, установить власть закона (пусть даже шариатского), наладить мирные отношения с соседними государствами. Но не тут-то было: за годы Дудаевского режима чеченцы отвыкли работать честно, на место заводов и колхозов пришли полумафиозные-полукняжеские "дружины", наладившие тесные контакты с российской преступностью.

Очевидно, что Первая Чеченская война начиналась под лозунгом борьбы за свободу, но чем дальше - тем сильнее становилась ее религиозная составляющая, выраженная в слове "джихад". Джихад - это война против неверных, война за распространение ислама во всем мире. Идейный вдохновитель джихада - Усамма бен-Ладен, - видел ближайшую задачу Аль-Каиды на Северном Кавказе в его отделениии от России и создание Кавказского Халифата - от моря до моря. Не больше и не меньше.

Ключевая роль в этом плане отводилась Чечне, тем более, что фундаменталисты за годы безвременья успели там основательно закрепиться. В 1996-98 годах сотни чеченцев и дагестанцев прошли военную подготовку в лагерях талибов и идеологическую - в Исламском Университете. Кроме того, был создан филиал Талибана в Чечне - Шура народов Ичкерии и Дагестана, во главе которого встал Шамиль Басаев. Но настоящим лидером чеченских ваххабитов был эмир аль-Хаттаб, организовавший под Сержень-Юртом пять военно-диверсионных лагерей.

В 1996-98 годах под зеленое знамя пророка перешли такие известные командиры, как Арби Бараев и Салман Радуев. Но скоро от чеченского ваххабизма стало попахивать трупами и наркотиками, поэтому ваххабиты нашли поддержку далеко не у всех чеченцев. Не удалось им наладить взаимопонимание и с официальным Грозным - все эти годы прошли в тайной (а иногда и в явной) борьбе с светскими Масхадовым, Гелаевым, братьями Ямадаевыми, а также с муфтием Ахмадом Кадыровым.

Дагестанский ваххабизм был древнее чеченского. Он появился еще в 80-х годах прошлого века как социальная реакция на массовое обнищание населения во время Перестройки. Клан Магомедали Магомедова, захвативший в Дагестане власть, только подливал масла в это огонь. Магомедов быстро понял, какая опасность исходит от ваххабизма. Все девяностые годы прошли под знаком травли ваххабитов в печати и на телевидении. Дело доходило и до изгнания инакомыслящих, закрытия их общин, притеснений по работе и т.д. Такая политика направила дагестанских ваххабитов на путь экстремизма. Единственное решение своих проблем они видели в Исламской Революции по образцу Афганистана.

Дагестанские ваххабиты нашли новых союзников в лице Хаттаба и Басаева. Скорее всего, это был вынужденный, а не желанный союз. Тем не менее, чеченские фундаменталисты сделали вывод, что их ждут в Дагестане с распростертыми объятиями. К тому же заграничные "друзья" призывали действовать немедленно: в начале 1999 года бен-Ладен одному только Басаеву отвалил без малого 30 миллионов долларов на войну. Готовящееся вторжение в Дагестан ни для кого не было секретом: о нем знала последняя торговка на Грозненском базаре.

Соответственно Москва принимала свои меры. В 1998 года Дагестано-Чеченская граница была перекрыта. Правда, это был вовсе не тот железный занавес, о котором говорил Овчинников. Ингушетия была открыта всем ветрам, да и на ставропольской границе заставы появились только летом 1999-го. Зато еще раньше, весной заставы в Горном Дагестане были убраны.* Это была настоящая "дыра" в обороне федералов. Правда, надо признать, что ботлихское направление не было идеальным для басаевских планов. Гораздо удобнее ваххабитам было действовать через Новолакский район.

Итак, 2 августа басаевцы убили милиционера в районе Гигатль, втянув в противостояние с федералами людей Багаудина. В то же время все попытки добиться поддержки карамахинцев успеха не имели: они заявили, что будут твердо придерживаться договора со Степашиным.

Несмотря на провал переговоров с дагестанскими союзниками, Хаттаб и Басаев верили, что дагестанцы их безусловно поддержат в священной борьбе с неверными. В 1998 году религиозная дагестанская оппозиция создала в Чечне т. н. Исламскую Шуру Дагестана. Ее возглавил пламенный певец независимости поэт Адалло Алиев. Своей главной целью Шура провозгласила свержение воровского режима М. Магомедова и освобождение Дагестана от "русской оккупации". Тогда же на пару с Басаевым Адалло соорудил Конгресс народов Чечни и Дагестана. Председателем Конгресса стал Басаев, а Адалло сделался его заместителем.

Так был оформлен союз дагестанских оппозиционеров и чеченских экстемистов. На данном этапе их пути совпали.

Басаев и Хаттаб совместно разработали план по вторжению в Дагестан, первый этап которого назывался "Гази-Мухаммед". Главная роль отводилась самим дагестанцам, а чеченские отряды должны были только начать. Первый этап плана предусматривал вторжение в Горный Дагестан через Ботлих. Наступать с этой стороны на Махачкалу было неудобно, но Басаев расчитывал набрать здесь армию истовых муджахедов, которые присоеденятся к чеченцам на втором этапе операции. Этот второй этап начинался с захвата Хасавюрта. А тем временем Исламская Шура устраивала в Махачкале революцию - и отряды чеченских освободителей спешили к ней на помощь, собирая отовсюду стекающихся сторонников. В качестве отвлекающих мер планировался ряд терактов в соседних республиках - в Астраханской и Волгоградской областях, в Ставропольском крае и в Дагестане. Увенчать их должны были взрывы домов в Москве. Организацию терактов взял на себя Хаттаб. Одновременно его люди собирались захватить телецентр в Назрани.

Но с самого начала гамзатбековский план начал пробуксовывать. Дагестанцы, как сырые дрова - шипели, но не загорались. Безоговорчно поддержал экстремистов один Адалло. Багаудин, уже пославший своих людей в Цумадинский район, заявил, что у себя басаевцев он не ждет. "Начните в Махачкале, - предложил Багаудин, - тогда и мы вас поддержим." Карамахинцы твердо заявили, что от договора со Степашиным отступать не намерены. Надиршах Хачилаев и вовсе отказался от переговоров с Басаевым. Все это были грозные признаки, но экстремисты, ослепленные своим джихадом, ничего не хотели видеть.